1. Строительство ЧАЭС: "Это было что-то невероятное!"
2. Природа и город: "Идеальное место для молодых семей"
3. Ночь 27 апреля 1986: "... словно тысячи прожекторов его освещали!"
4. 27 апреля 1986: "На станцию уже дозвониться было нельзя, а то, что передавали из уст в уста, было зловещее,...
5. Эвакуация: "Мы вас не ждали, вы же не писали, а не звонили ..."
6. Киев: "Стойки радиоактивного контроля захлебывались - улавливали излучения"
7. Ликвидация: "... на утро он умер, а я в течение трех дней просто лежала на полу ничком "
8. "Нам запретили одевать респираторы, чтобы не пугать людей"
9. Начать все сначала: "Я бы хотела там быть. Если бы мне сказали, что можно вернуться, я бы пошла. Но,...
10. Самоселы: "Молодцы они - на родину приехали"

Бывает судьба легкой? Пожалуй, нет. И эти люди пережили такое, о чем трудно вспоминать даже через треть века. В этом году проходит 32 года после аварии на Чернобыльской АЭС. Люди, которые из окон собственной квартиры видели зарево над Четвертым энергоблоком; люди, которые с первых минут видели, понимали, что происходит, иногда пытались спасти других и становились героями. Собственно, героизм - это почти всегда цена халатности других

Их героизм также в том, что пережив аварию на ЧАЭС, понимая цену ошибки в атомной энергетике, они не спрятались, а не отгородились, не закрыли глаза на все, а посвятили жизнь ядерной и радиационной безопасности Украины, да пожалуй, не только Украины, но и мира, ведь радиация не знает границ.

Сейчас они - работники ГНТЦ ЯРБ.

Они вспоминают. Они переживают все снова, как тогда, 32 года назад. Они - свидетели и творцы истории.

Строительство ЧАЭС: "Это было что-то невероятное!"

Как только мы приехали на станцию, ее строительство еще велось. Это было что-то невероятное. Строительная площадка разрыт, все в канавах, множество транспорта, бетоновозы. Словом - шла строение по полной. Это был такой подъем! Я писала своим подругам: "Вы не представляете, вы там в Минске или в Бресте живете, по асфальту ходите, а я в джинсовом костюме и кирзовых сапогах". А потом, когда уже пустили блоки, все изменилось, городок наш, такое красивое росло: строили дома, магазины, большой торговый центр только открыли. А природа какая! Река Припять рядом лес, мы ягоды собирали, грибы возили просто целыми багажниками. Позже Четвертый энергоблок уже запустили и начали строить на острове Пятый и Шестой энергоблока. Набирали людей на работу. У нас коллектив был очень хороший. Все сдружились, ходили в гости друг к другу, отмечали праздники вместе - писали стихи, песни пели под гитару, на Новый год переодевались, шли по квартирам ко всем сотрудникам, так что там того городка - всего 5 километров всего. Хорошо очень было ... и когда все это случилось, то очень переживали, надеялись все-таки, что вернемся, но, к сожалению, этого не произошло ...

Консультант информационно-технического отдела

Захарова Вера Ивановна

sstc.com.ua

Природа и город: "Идеальное место для молодых семей"

"Я все те места хорошо знаю, я очень лес люблю, грибы собирать люблю. Там такие живописные, очень красивые места. Когда-то, еще до аварии, мама разбудит нас в школу идти, и пока она завтрак готовит, я побегу и за полчаса несу грибов: наш дом был недалеко от леса. в конце огорода река текла - Уж. Наверное, и сейчас течет, только заилилась. На лугу она была большая, разливное, а у нас, в конце огорода, - небольшая.

Город наш было очень милое: проспекты были такие красивые, центр такой чистый, ухоженный, река рядом ... город молодой и молодежное - средний возраст жителей - 28 лет. Очень мне там нравилось, хотя и жила я в общежитии. Не было еще собственного жилья, но на очередь всех ставили - ждали. Так как очень много было людей, то за один день или за год было невозможно получить жилье. Ну и я надеялась, думала, что где-то в 27-28 лет и у меня была бы там своя квартира. Живописный город было ".

Начальник сектора учета необоротных активов запасов расчетов

Ириневич Тамара Петровна

Ночь 27 апреля 1986: "... словно тысячи прожекторов его освещали!"

Так случилось, что нашего руководства связи не было той ночью дома, ибо на дачах в Буряковке. Мне позвонил дежурный и сказал, что не может найти начальника связи и попросил приехать, потому что на Четвертом блока совсем нет связи. Я быстренько, это была час ночи, пришла в центр города, на автобусную остановку. Там, несмотря на поздний час, было очень много людей, машин, автобусов. Все ехали на ЧАЭС. Все какие-то были растеряны, сказали, Четвертый блок закрыт, там были уже пожарные.

Начал действовать медпункт, оказывали помощь пострадавшим, "быстрые" с мигалками всю ночь ездили ... Словом, когда я приехала на Четвертый блок нас уже никто не пускал, ничего там уже сделать не могли.

Мы спустились в Штаб гражданской обороны, получили йодные таблетки, и в десять утра приехал уже наш начальник, а я поехала домой.

В первую ночь было видно пожар, тления, но на следующую ночь стояла зарево над этим энергоблоком, словно тысячи прожекторов его освещали. У нас еще окна выходили на него, поэтому видимость такая была, даже не описать, что это было за зрелище.

Консультант информационно-технического отдела

Захарова Вера Ивановна

Мне в то время было 13 лет. Я занималась плаванием, а в день аварии должна была ехать на соревнования в Бровары. В пять утра мы встретились на автостанции, но выезды из города уже были перекрыты, то есть мы не попали на автобус, пошли на речной вокзал, думали попробовать добраться до Броваров на "ракете", но не получилось, потому что Припять была перекрыта тоже. Ночью, когда случилась авария, я не спала, составляла сумку и вдруг услышала взрыв такой силы, что задрожали стекла, и буквально за какой-то очень короткое время начали "быстрые" ездить, пожарные, милиция. К утру дороги и город уже мыли дезактивационными машинами, ходили люди с дозиметрами, то замеряли. Мы как-то не понимали тогда масштабов аварии. Может, думали, выброс какой-то незначительный. Как-то не чувствовалось такой беды ... Ну, значит, так как мы не поехали на соревнования, то пошли в школу. В школе нам давали уже таблетки йода, а между учениками ходили слухи, что, мол, чей папа обмолвился, что случилась какая-то серьезная авария. Мой папа работал в турбинном цехе на ЧАЭС, но в то время, к счастью, был в отпуске, поэтому в первые дни не попал туда. Над городом уже летали вертолеты, говорят, тогда уже пытались сбрасывать песок на горящий реактор. Брат мой, на три года старше меня, вылезал на шестнадцатиэтажку, чтобы посмотреть, как горит реактор. Тогда все это казалось интересным, никто не понимал, что пришла беда ... Дети спокойно играли на улице, никаких предупреждений не было о том, что надо не открывать окон, сидеть дома.

Старший научный сотрудник лаборатории анализа опыта эксплуатации и текущего уровня безопасности АЭС

Недбай Светлана Владимировна

sstc.com.ua

27 апреля 1986: "На станцию уже дозвониться было нельзя, а то, что передавали из уст в уста, было зловещее, страшное ..."

Какая реакция была? Никто ничего не знал. Выбросы же были часто. Мы видели это все после того, как мыли улицы. Что ночь - ездят по улицам и поливают из моющим средством, вот и все ... Так это значит уже что-то было.

Начальник сектора учета необоротных активов запасов расчетов

Ириневич Тамара Петровна

Авария случилась в конце апреля, с пятницы на субботу. В тот день мы планировали поездку в Киев в Печерскую Лавру. Человек рано вышел из дома, но очень скоро вернулся, сказал, что из Припяти автобусы не выпускают и что-то случилось на ЧАЭС, подробно никто ничего объяснить не может, но велели всем идти домой. А состояние было такое ... Вы знаете, просто какое-то неприятие всего, что случилось. Казалось, что чего-то страшного просто не может быть. И какой то ступор, то что. В тот день у него был выходной, погода отличная, летняя, а у нас маленькие дети 3-х и 6-ти лет, дома сидеть не будешь. Мы собрались с детьми, погуляли. В то время я работала в подсобном хозяйстве ЧАЭС инженер-теплотехник в тепличном комбинате, мы жили недалеко от него, сходили с детьми на экскурсию, как раз первый гектар ввели в эксплуатацию, показали им помидоры, как растут зеленые. Затем, я приезжала туда в тепличный комбинат по документацию, помидоры красные уже лежали на солнце, но, к сожалению, все это было уже потерянным. Погода была замечательная, людей так много гуляло, единственное - было видно, что ближе к центру ездили машины, поливали дороги, ходили по улицам дозиметристы, но никто никого не предупреждал о том, что гулять не стоит, лучше пойти домой. Мы на шестнадцатом этаже жили, с нашей окна было видно реактор, выходили как раз на ту сторону окна, балкон ... Что-то такое черное и зловещее было видно ... А в то же время посмотришь немного левее - река, люди играют в волейбол, отдыхают ...

Вечером, часов в одиннадцать, к нам постучали в дверь и принесли таблетки йода для всей семьи. А утром следующего дня было оповещения по местному радио, чтобы никто не волновался, никто не пытался никуда поехать, а ждали сообщение по радио в тринадцать часов. В час, обед, было сообщение о том, что будет эвакуация. Вот не помню, приняли они это слово или нет. Сказали, что в ближайшее время нас вывезут всех из города, и возможно находиться где-то в лесу, поэтому нужно взять с собой теплую одежду, документы и еду на трое суток. Мол, будут подходить к каждому дому уполномоченные лица и направлять процесс эвакуации. Вскоре к нам пришли, человек как раз собирался на работу во вторую смену, он работал начальником цеха на ЧАЭС, мы попрощались. Знаете, было такое ощущение, будто на войну мужа випроваджаеш, потому что на станцию ​​уже дозвониться было нельзя, а то, что передавали из уст в уста, было зловещее, страшное ...

Научный сотрудник лаборатории анализа безопасности систем контроля, управления и диагностики

Лукашина Людмила Григорьевна

Эвакуация: "Мы вас не ждали, вы же не писали, а не звонили ..."

Когда началась эвакуация, мы выехали сначала в Черниговскую область. Моя подруга везла туда детей и мы решили, что тоже своих туда отвезем и оставим. Мы думали, что это все будет продолжаться несколько дней, а потом можно будет вернуться домой! Но когда узнали, что эвакуация надолго, муж забрал детей и увез нас в Беларуси, к родителям. Мы приехали, а родители удивляются: "Мы вас не ждали, вы же не писали, а не звонили ..." А мы молчали, что-то случилось. И они видели - что-то не то: мы какие-то напуганы, невеселые, встревожены. А потом отец включил "Голос Америки" или "Немецкую волну", выходит к нам и говорит: "Так у вас, такое случилось?" У нас же, по радио и телевидению, в первые дни молчали. А я говорю: "У нас, в нас ...".

Консультант информационно-технического отдела

Захарова Вера Ивановна

sstc.com.ua

Киев: "Стойки радиоактивного контроля захлебывались - улавливали излучения"

Двадцать девятого или тридцатого числа ехали на работу несмотря на исследовательский реактор, то уже там стойки радиоактивного контроля захлебывались - улавливали излучения.

Привезли людей из Припяти, трудно уже вспомнить, с какой целью, на санобработку или для чего, и тогда тоже сразу сильно сработали стойки, такой у них грязную одежду было. А тридцатого числа стойки просто отключили, потому что они звенели уже сами по себе. В Киеве в течение нескольких часов была очень плохая ситуация. Именно йод шел - десяток часов может ... Я приказал своим закрыть все форточки и никуда не ходить. Сын тогда 9 лет было. Учительница заставила детей мыть окна, я как узнал, пришел, сказал срочно закрыть окна, она говорит: "Что вы панику сеете!" А я говорю: "Срочно ибо у вас будут большие неприятности". Предупредили детей, родителей, чтобы все сидели дома. Никто ничего не афишировал, говорили, что не надо никому ничего сообщать, но мы никого не слушали, а делали то, что должны были делать.

Самочувствие нормальное было. Дозы не такие большие, это не те дозы, которые получали пожарные, или те, кто непосредственно контактировал с кусочками топлива, а защиты никакой не было, там сотнями миллирентген измеряются. Пожар был, все горело. Что с этим делать? С тем, что горит, значит аэродинамическая труба, выбросы идут в атмосферу ... Долго не могли пожар погасить, потому что туда трудно было подойти близко из-за радиации.

Ведущий научный сотрудник лаборатории нейтронно-физических расчетов и переходных и аварийных режимов реакторных установок

Халимончук Владимир Адамович;

Начальник лаборатории нейтронно-физических расчетов и переходных и аварийных режимов реакторных установок

Кучин Александр Викторович

sstc.com.ua

Ликвидация: "... на утро он умер, а я в течение трех дней просто лежала
на полу ничком "

Потом у нас в районе организовали в Полесском штаб нашей организации (ОРС при управлении строительства АЭС), я поехала туда с намерением рассчитаться, но по просьбе коллег осталась и работала бухгалтером. Рассчитывала всех командированных по ликвидации аварии на ЧАЭС. И в то же время, два-три раза в неделю мы ездили, чтобы вывезти из Припяти документы для отчетов, на ликвидацию продуктов питания, чтобы знать, какой именно урон понесла организация. Однажды, это было уже в июне, мы поехали в наш крупный торговый центр за документами, с нами обязательно ездил дозиметрист, и, видимо, тогда мы получили слишком большую дозу облучения, так как наутро он умер, а я за три дней просто лежала на полу ничком. "Скорая" приезжала, то мне кололи, а я снова и снова без памяти сползала на пол и ничего не помнила ...

Начальник сектора учета необоротных активов запасов расчетов

Ириневич Тамара Петровна

"Нам запретили одевать респираторы, чтобы не пугать людей"

Мы поехали на Чернобыльскую станцию ​​примерно одиннадцатого мая. Пришли на работу в Институт ядерных испытаний, нас позвал директор Вишневский и сказал, что надо поехать на АЭС, там, вероятно, потребуется помощь выездной комиссии. И что удивило, когда ехали: у нас с собой был прибор для измерения уровня ионизирующего излучения, и когда проезжали "миксеры-бетоновозы" со стороны Чернобыля, то сразу у нас прибор зашкаливал, и мы понимали: случилось что-то невероятное.

Уже в Иванков как ехали, то видели, что мощность дозы была повышена по сравнению с обычной ситуацией. И как бетоновоз проезжал - стрелка раз - вжух! Он проезжает - и обратно ... А когда Иванков проехали, стрелка сразу в том диапазоне, в котором мы мерили, начала зашкаливать и мы переключили на другой диапазон.

И когда слышишь разговоры о том, что авария на ЧАЭС была сделана специально - неправда. Сколько там тогда было людей! Очень много людей было. Переживания об аварии было у всех, независимо от национальности или чину. Однако создавалось впечатление, что никто не знал, что делать, такая атмосфера гнетущая была ... В тот день мы сразу вернулись назад, потому что в комиссии сказали, что наша помощь пока не нужна. И мы занимались своей работой - разработкой трехмерных программ для расчета реактора РБМК. У нас уже были какие-то наработки и по стационарным, и по переходным программам, и их можно было использовать для исследования причин аварии, и тогда нас привлекли для выполнения работ в Москве в Госатомнадзора. И мы туда прилетали. Была такая работа, что утром сидели в институте, составляли данные, надо посчитать, машин для расчетов не было, нам предоставляли машину в Институте исследований на площади Леси Украинский, ехали туда, ночью считали, машина была полностью в нашем распоряжении. Ту машину нельзя сравнить с этими компьютерами, мы сейчас пользуемся, она была в сотни раз мощнее. Всех пользователей просили уйти, оставалось только нас двое-трое и выполняли расчеты по тому, что сказали в Москве члены комиссии по расследованию причин аварии на ЧАЭС. Ночью считали, а утром приезжает наш начальник отдела Токаревский, сзади в авто свернулась калачиком и спит его жена, мы едем в Борисполь, откуда отправлялся спецрейс ЯК-40, и мы по этому спецрейса летали в Москву, а жена отгоняла машину. В Москве - совещание, далее - в Курчатовский институт к коллегам, с которыми мы долго работали раньше, - и обратно домой. Однажды чуть не арестовали. Я передавал пропуск, согнулся за ним, - а стойка была радиометрическая, и сработала. Мне посоветовали сменить куртку. В таком режиме работали две недели, а дальше уже наша работа заключалась в воплощении разработанных нами программ по расчетам загрузки повторного пуска энергоблоков: Первого, Второго, Третьего. Надо было выполнять расчеты по оценке мер, насколько они повышают безопасность. Затем на реакторе был еще такой негативный эффект реактивности, то есть обезвоживание - вода шла из активной зоны, реактор переходил в состояние, когда становился очень-очень сверхкритичным.

Какие впечатления чисто такие человеческие? .. Очень много было молодых ребят в возрасте по 18-19 лет и находились в зоне сильного радиационного излучения, мы это видели, когда работали в вычислительном центре, между Третьим и Четвертым блоками. Там где было около 4 милиренгенив в час. Чтобы вы понимали, что это такое, - это в тысячу раз больше нормы!

Там пруд-охладитель есть, то загрязнения в нем было 10-8 Кюри на литр (Ки / л), а может и выше. То есть у нас считали в ядерных исследованиях - это радиоактивные отходы, а там ...

sstc.com.ua

Далее мы участвовали в расчетных обоснование непосредственно на станции. Жили в Чернобыле, в гостинице, на улице Богдана Хмельницкого и работали в институте ядерных исследований. Ежедневно ездили в Чернобыль, в Припять. И, надо сказать, ездили четко определенному маршрута, не уклоняясь в сторону. Там путь был, где меньше было загрязнения, вот по нему и ехали. На въезде в Припять слева был рыжий лес - радиация убила все живое, его все спилили и захоронили. Еще, помню, нам с товарищем с Курчатовского института надо было попасть в Пятого блока, там уже корпуса, градирни уже стояли, и надо было перейти через железнодорожный мост на остров тот, где водохранилище. Смотрим - рыбалка сидит и ловит рыбу. Мы остановились - как раз клевало. Вот такой леща поймал! Вытащил, взял за голову, посмотрел, снял с крючка и снова бросил в воду. Чисто ради того, чтобы извлечь рыбу, сидел человек ...

Что еще рассказать? Жили в гостинице, то был частный домик на один или два этажа, вокруг - сад, а в саду такие яблоки хороши. И мы их ели. Середину только вырезали.

О мерах защиты, когда ехали - просто переодевались в другую одежду. Это на станции, а в Чернобыле - нет. Медикаментов никаких не принимали. Я еще, когда это все случилось, сразу и детям дал по несколько капелек йода на воду, чтобы выпили несколько раз. Это известный факт, что щитовидная железа накапливает йод, то это мероприятие - чтобы она не набирала радиоактивного йода, который после аварии был.

Ведущий научный сотрудник лаборатории нейтронно-физических расчетов и переходных и аварийных режимов реакторных установок

Халимончук Владимир Адамович;

Начальник лаборатории нейтронно-физических расчетов и переходных и аварийных режимов реакторных установок

Кучин Александр Викторович

30 числа мы выехали в Чернобыль, у нас было предписание - собрать пробы продуктов питания, чтобы понять, насколько то, что случилось, опасно для людей. Сначала это казалось даже интересным, но когда едешь туда, - а у нас с собой был только ГП-5, и видишь, как растет мощность дозы на подъезде к Чернобылю, и видишь, как растут эти миллирентген: уже и 10, и 20 и 150 миллирентген ... А нам запретили одевать респираторы, чтобы не пугать людей. В машине мы ехали в респираторах, а на въезде в село снимали их и делали вид, что все нормально. Люди несли яйца, молоко, все гудели, шумели, потому что все понимали: что-то происходит, а что - никто не знал подробно. Солдаты везде ходят, никто никого никуда не выпускает, но все на улице, разгоряченные, горячие - тогда же жарко было. И везде нам: «Молочка попейте, молочка попейте", а мы не можем ... Хотя иногда приходилось и попивать, так как сразу: "Не пьете, то больше знаете, чем мы". Однажды подошел ко мне человек и говорит: "Вот скажите мне, ребята, было сегодня" 120 ", или нет?" - "Чего 120, дедушка?" - "А я не знаю чего. Но сегодня были солдаты и сказали, что у нас" 120 ". Вот вы скажите, было сегодня" 120 "или нет?". А это - "120 миллирентген в час". И это далековато еще от блока! ..

Затем мы поехали в направлении Янова и проезжали мимо блок, я уже не помню, какая там мощность дозы была, но если бы машина бы в том месте заглохла, мы бы там и остались навсегда. Доехали до Янова, взяли пробы, объездили всю зону отчуждения, везде стояли ограждения, БТРы, солдатики бегали - кто в чем, можете мне поверить ...

И когда мы приехали, в реакторе дезактивация полная, и все на измерение, все спектрометры зашкаливают, ничего померить нельзя, - йод "забивает" все. А когда проезжали мимо блок, его видно не было - стояла просто паровая облако. А в Припяти еще люди. А в деревнях везде люди. А 1 мая демонстрация с велосипедным пробегом ...

И тогда кто-то подал идею: для того, чтобы пыль не поднялся, надо все поливать. Им нужен был дозиметрист, меня назначили дозиметристом. Взяли "кукурузник", который поливает поля, меня посадили в "кукурузник", я сидел на приставной стулья с дозиметром, наняли летчика, летчик тоже нервничал, бардак полный ... Мы летали, я с дозиметром смотрел, куда не лететь, где доза "растет ". Разворачивались и поливали ... Ну это было, как говорят, что мертвому припарка.

А тогда в Киеве началась паника. Это было страшное, как во время войны: люди рвались в поезда, билетов нету. Где в число 10-го Киев опустел. Так все лето прошло в различных комиссиях по ликвидации последствий аварии, потом меня с Марком Железняком включили в комиссию по защите Днепра. Надо было думать, что делать с Днепром, потому что радионуклиды имели смыться, а потом попасть по каскаду в Днепровские воды. И расчеты показали, что в то время реактор был уже в таком состоянии, что ничего особенного не случится.

Все, конечно, тогда получили дозу ... К осени, и практически весь год, мы занимались отслеживанием зоны отчуждения. Но это уже было не так страшно.

Начальник отдела радиационной защиты

Богорад Владимир Иванович

Начать все сначала: "Я бы хотела там быть. Если бы мне сказали, что можно вернуться, я бы пошла. Но, к сожалению ..."

... Я когда в Припять приехала - с первого дня была как дома. Мне было там хорошо. И по карьерной лестнице вверх шла ... Мне было 23 с половиной года - молодая энергичная девушка. Я думаю, что сложилось бы у меня неплохо все там. Я бы хотела там быть. Если бы мне сказали, что можно вернуться, я бы пошла. Но увы…

Начальник сектора учета необоротных активов запасов расчетов

Ириневич Тамара Петровна

После аварии мы получили квартиру в Киеве, родители ездили на вахту каждые две недели, нам пришлось мириться с тем, что с 13 лет мы оставались одни со старенькой бабушкой. Было, конечно, очень трудно, потерявшие друзей. Лето ... а мы летом были в лагерях - кто где, и казалось, что уже никогда не увидим никого из своих подружек ... Мне мама рассказала, что для каждого адреса были созданы такие ячейки, в которые можно было на слать письма тем, кто раньше жил в Припяти. И я написала в адрес маминой подружки, и таким образом мы отыскали друг друга. Подружки потом еще познаходилися ... А в Киеве, в принципе, уже нашлась большинство людей. Ну, и когда Александр Сирота создал сайт Припять.ком , То уже благодаря этому сайту я нашла практически весь наш класс, и в 2011 году мы все вместе с нашим учителем и тренером собрались в Киеве. Это была такая хорошая теплая встреча, приезжали люди из России, из Германии, из других стран, кто смог - все приехали ... И мы очень хорошо пообщались и общаемся сейчас. С теми, кто далеко живет - в соцсетях, а с теми, кто ближе - видимся так. 26 апреля тоже встречаемся.

Родители работали на станции где-то до 1986 года.

Старший научный сотрудник лаборатории анализа опыта эксплуатации и текущего уровня безопасности АЭС

Недбай Светлана Владимировна

Самоселы: "Молодцы они - на родину приехали"

"Ностальгия ... Туда молодежь не вернулась. Потому что там молодые делать? А пенсионеры - да. Те, что вернулись, они своими руками строили себе эти дома. Жили там ... Все в них свое, родное ... Они порипалися-порипалися туда-сюда и ... у каждого своя судьба, свой характер. Их немного, но практически в каждом селе в зоне отчуждения один-два таких, которые вернулись и живут уже долго. и такие старички там есть - лет 80. и грибы собирают ... но они как-то знают, куда можно идти, а куда не стоит ... Зимой борются с диким зверем. с кабанами, лисами, волками. Кур не с водят: лиса придет, волк придет ... Молодцы они - на родину приехали. Им уже терять нечего. Вот, посмотрите: доживают до такого возраста, вернулись назад и живут ... "

Заведующий хозяйством ГНТЦ ЯРБ

Белинский Анатолий Владимирович

Люди обладают способностью повторять ошибки, как только о них забывают. Чернобыльской трагедии мало вспоминать только раз в год, о ней надо знать, надо рассказывать детям, надо сделать все от нас зависящее, чтобы это никогда больше не повторилось.

Материалы взяты с сайта http://www.sstc.com.ua/ .

Похожие

Комментарии